«Правильно. Но основная масса эстонцев не ненавидит нас, а не понимает. Как и мы их, – он немного поразмыслил, почесал затылок. – У нас ведь принципиальные различия в темпераменте и менталитете. Эстонец – образ – это кто? Эдакий двухметровый блондинистый потомок Калевипоэга, который тратит на принятие любого решения не меньше месяца. И раз что-либо надумав, не передумывает уже никогда. А русский? В глазах эстонца – это пронырливый холерик, способный за минуту принять десяток совершенно противоречивых решений, но поступать в соответствии с еще неведомым ему одиннадцатым. В отличие от эстонца реакция у него мгновенная – мысли идут потом и отстают от действий безнадежно. Эстонец, кроме своего хутора и ближайших окрестностей, четко упирающихся в границы страны, ничем иным никогда не интересовался. С хозяйством дел по горло, да и мерзлые мозги не поспевают следить за событиями в «слиском суустро» меняющемся мире. А для русского что родная Россия, что весь мир – все едино, ибо необъятно одинаково. Даже после отмены крепостного права ничего своего он не заимел, болтался то в общинах, то в колхозах и из-за неполной занятости любопытства и энергии имел всегда море. Подходит к нему, на завалинке тоскливо восседающему, какой-нибудь агитатор, просит, скажем: «Эй, Вань, а отчебучь-ка ты мне революцию!» Ваня стремглав летит за топором, лишь на секунду задержавшись, вежливо интересуется: «А те, мил человек, какую – масштаба местного али весь свет шоб содрогнулси?»»
Отправить комментарий