В Питере полно злачных районов. То место, куда привезли Радченко, было не из худших: типичный квартал обшарпаных панельных «хрущевок» с замусоренными дворами между ними. Приютившийся в подвале одного из домов ломбард тоже ничем особенным не выделялся. Сейчас только нетипично многолюдная толпа зевак окружала ржавый навес над ведущей вниз лестницей.
Майор нырнул под пролетом низковатой двери в сумрачный, пахнущий старьем зальчик. Метров шесть в длину, три – в ширину. Посередине – продольный разрез из досчатого прилавка с металлической решеткой над ним.
«Есть в этом что-то тюремное», – подумал Радченко, осматривая выкрашенные в бледно-розовый цвет стены помещения.
Навстречу ему шагнул местный участковый.
– Хасьянов, – буркнул он устало, протягивая руку. – Вы – Радченко?
– Да, – майор провел коротким взглядом по морщинистому лицу все еще носившего лейтенантские погоны пожилого, по сути, человека и продолжил осмотр. – Свидетелей, конечно, нет.
Он поймал себя на мысли, что начинает копировать полувопросительную интонацию начальника, и досадливо крякнул.
– Нет, – ответил Хасьянов, почему-то кивнув.
На табурете в дальнем углу сидел какой-то понурый мужичок с подрагивающей головой. Его безучастные выпученные глаза буравили цементный пол, пока не прозвучал вопрос майора.
– Я свидетель! – мужичок вскочил, не обращая внимания на поморщившегося участкового, подался вперед, к Радченко. – Я первым все увидел!
Радченко оценил по достоинству трясущиеся пальцы протянутой к нему руки, трехдневную щетину на дряблых щеках и характерное ambre дешевенького винца от «свидетеля», перевел кислый взгляд на Хасьянова.
– Шаховской, местный асоциал...
– Но потомок! – воздел дед перст.
– Да, да, обломок, – махнул на него лейтенант. – Живет тут неподелеку. Потихоньку пропивает свое имущество. Хотя давно уже среди голых стен должен был остаться...
– Ну почему-у! – возмутился покачивающийся Шаховской, достал из заднего кармана грязных джинсов какой-то квиток. – Вот! Я же обратно выкупить хотел. Девять рубчиков...
Потомок полез в другой карман, удивленно вскинул брови, поискал карманы на футболке.
– Сперли. Надо же! Я ведь книгу хотел...
Лейтенант собрался было отодвинуть мужичка обратно к табурету, но тот не сдавался.
– Я! – чуть не плача, он прижал кулак к груди. – Я первым все увидел. Ужассс...
– Хорошо, хорошо, – обронил Радченко, поглядывая на дверь, ведущую в служебку. – Лейтенант, вы записали его показания?
– Да, – скривился тот.
Майор удовлетворенно кивнул, малоприметным махом руки дал участковому команду убрать Шаховского. Хасьянов выволок упирающегося мужичка на улицу.
Пока лейтенант разбирался с потомком, над входом в ломбард скрипнули тормоза легковушки.
«Крисмана привезли», – догадался Радченко, прислушавшись к приближающимся шагам.
Иногда он укорял себя за те мелочные пакости, которые периодически устраивал коллеге. Но все равно не мог отказать себе в этом удовольствии. Как и сегодня, в столь поздний час вытащив отдыхающего следователя на место преступления, хотя это было совсем необязательно. Больно не любил он Крисмана. И чувство это было взаимным.
Капитан Леонид Крисман появился в отделе в конце девяностых, на волне очередных кадровых перетрясок. Его «слили» в криминальную полицию из прокуратуры. История темная, замятая, но кое-какая информация в отдел просочилась. Крисман бездарно провалил подряд два ответственных процесса, которые железно должны были закончиться обвинительными приговорами. Его результативность и раньше была не самой высокой, но в этот раз прокуратура, по сути, опозорилась. На беду Крисмана в «правильном» исходе были заинтересованы какие-то большие районные шишки, начальство получило от них втык. От улицы проштрафившегося спасли только высокие связи деда – героя ВОВ и ветерана МВД.
Какое-то время на новом месте «кэп» умело пускал пыль в глаза, изображая делового и активного сотрудника. Очень хорошо у него получалось собирать рыхлую усатую физиономию в «деловой пупок». Но вскоре выяснилось, что новый «следак» спец лишь по бумажкам да в вопросах налаживания теплых отношений с высшим начальством. При этом полный дуб не только в криминалистике, но и вообще во всем, требующем логического мышления.
Поначалу коллеги с любопытством взирали на человека, вся жизнь которого построена по вызубренным трафаретам, потом попытались хоть чему-нибудь научить, но вскоре бросили этот труд и повесили на Крисмана всю бумажную работу: хоть какая-то польза. Ведь избавиться от внука героя ВОВ и ветерана МВД все равно невозможно. Крыся, как прозвали Крисмана в отделе, стал чуть ли не проклятием. Считалось, что полковник Литвиняк, предшественник Белкина, дает его в напарники в наказание за какие-то прегрешения. Доля правды в этом была...
Сам Крыся по каким-то одному ему ведомым причинам поначалу всерьез рассчитывал заполучить место старшего следователя, которое в ту пору занимал подполковник Мокрыльцев. Назначение Радченко настолько потрясло внука героя, что он быстро сник и стал «поддавать»...
– Из постели вытащили? – ухмыльнулся Радченко при виде угрюмого напарника.
– Да... Гм... Только успел лечь, – Крисман зевнул свежим винным перегаром.
Выглядел «кэп» не лучшим образом. Хмель уже сходил с него, придавая и без того бледному лицу меловый оттенок. Озноб первых минут протрезвления заставлял периодически подрагивать. Когда-то пышные рыжие усы совсем сникли, свесившись чуть ли не до подбородка.
– Сосредоточься! – велел Радченко. – Нам нужны сейчас все глаза и уши.
Крисман молча последовал за начальником за прилавок.
Первый мертвец лежал почти у самого прохода; проткнутая широковатым для ножа лезвием синяя футболка почернела от крови, которая стекла с подола кожанки в лужицу на полу. В дальнем конце еще один покойник стоял на коленях перед стулом, приложившись грудью к сиденью. И тут была лужа крови. По меловой обрисовке трупов было ясно, что эксперты уже поработали с телами. Голоса доносились из-за приоткрытой металлической двери в подсобку.
Радченко с Крисманом вошли в помещение, разделенное заставленными всяким барахлом стеллажами на три небольшие секции. Свисающие с потолка маломощные лампочки еле разряжали полумрак, воздух был пропитан еще большей, чем в самом ломбарде, сыростью и запахом старья. Навстречу майору из-за стеллажа вышел Кругляков. Розоватые щеки на пухлом белоснежном лице коренного питерца выдавали нетипичное для него возбуждение.
– Это потрясающе! Я с таким еще не сталкивался!
Радченко внимательно посмотрел на доступную его взору двоицу изрезанных трупов, но ничего необычного не заметил.
– Сколько их тут всего? – спросил он.
– Трое. Плюс двое у прилавка в приемном зале.
– Не вижу в них ничего экстраординарного, – пожал плечами Радченко. – А кто стрелял-то? Мне доложили, что здесь была стрельба.
Кругляков досадливо причмокнул, выхватил из кармана пиджака сигарету и поволок майора в один из закутков. Под распахнутым подвальным окошком, прислонившись спиной к стене, сидел последний мертвец. Голова была неестественно вывернута.
– Этому шею сломал, – пояснил Кругляков и так все понявшему майору и, подойдя к самому окну, закурил. – Похоже, парень пытался пролезть наружу.
Сделав пару глубоких затяжек, он собрался с мыслями и начал рассказ:
– Значит, так! Предварительно. Он был один. Вооружен исключительно холодным оружием. Прекрасно владеет приемами рукопашного боя! Я бы сказал, что он из спецназовцев. Только таких спецназовцев не бывает!
– А какие бывают? – поинтересовался Радченко с улыбкой.
– Не такие! – отрезал Кругляков, не обращая внимания на иронию майора. – Мне приходилось сталкиваться с последствиями работы профессиональных каратистов. Но не против пятерых здоровенных бугаев, четверо из которых были вооружены пистолетами!
– Какими? – Радченко изменился в лице.
– Три «Макарова» – один, правда, не успели пустить в ход – и один «Вальтер». Мы подобрали три гильзы от «ПМ» и две – от малокалиберного «Вальтера».
– Хоть один выстрел попал в цель, как думаете?
– Одной пули пока что так и не нашли. Но и следов посторонней крови, вроде бы, не заметили. Правда, все произошло наверняка очень быстро...
– Свидетели утверждают, что все выстрелы отгремели буквально за минуту, – сообщил возникший из-за стеллажа Хасьянов.
– Он явно застал их врасплох, – продолжал Кругляков. – Скорее всего, пришел с той здоровой коробкой из-под телевизора, что лежит на прилавке. Сказал, что принес заложить, например, телевизор – товар крупногабаритный, в окошко не просунешь – вот его и впустили за ограждение. Он проткнул чем-то вроде большого кинжала того, что стоял у прохода за прилавок...
– Мамоня, – немного пренебрежительно произнес Хасьянов. – Олег Мамонин, хозяин ломбарда.
– Удар был не совсем точный, сердце, думаю, не задел, – продолжал эксперт. – Второй успел выстрелить из «Макарова», но попал в плечо товарища, которым незнакомец прикрылся как щитом. И получил в глаз очень интересным предметом, которых я много видел в кино, но почти никогда не наблюдал в жизни. Про «звездочки» ниндзя слышали что-нибудь? Японское название не помню.
– Так здесь орудовал ниндзя? – не слишком весело ухмыльнулся Радченко.
Кругляков пожал плечами.
– Я где-то читал, что их уже не существует. Но какие-то приемы будто бы сохранились и взяты на вооружение различными спецслужбами.
– Так все-таки спецназ?
– Нечто более элитарное, – предположил эксперт.
– Можно взглянуть на эту «звездочку»?
– Нет! – Кругляков был раздосадован. – Сам бы с удовольствием изучил эти штуки, но преступник их не оставил. Могу только по оставленным порезам сказать, что они были в форме звезды с шестью лучами. Трое получили по одному снаряду, еще одному досталось аж две штуки.
Кругляков сделал последнюю, глубокую затяжку, выбросил раздавленный о стену окурок в окошко и, выпустив через ноздри сизые бивни, продолжил:
– Начатое «звездочкой» дело довершил удар меча, вспоровший парня от плеча к талии. То, что было потом, мне трудно представить. За левым стеллажом что-то вроде бытовки: стол со стульями, микроволновка, чайник, шкаф со всякой ерундой. Скорее всего, все трое там и сидели. Как расправился с ними незнакомец? Они ведь слышали выстрел и были наготове. В подсобку есть только один вход из приемного зала – та дверь, в которую вы вошли.
Радченко посмотрел на труп у своих ног:
– Этот вряд ли встречал гостя. Скорее всего, он сразу побежал сюда. Чтобы отвинтить крепление решетки и открыть окошко, нужно время, – он выглянул во дворик с песочницей. – Если вылезать отсюда, неизбежно будешь кем-нибудь замечен. Уходить через центральный вход после стрельбы тоже рискованно. Тогда как этот метатель «звездочек» ушел отсюда?
– Через второй выход, из подсобки, – ответил Хасьянов и махнул через плечо. – Дверь ведет в подвал.
– Понятно, – протянул Радченко. – Похоже, работал подготовленный человек. Чего же он хотел? Деньги на месте? Ценные вещи какие-нибудь были?
– В кассе лежит тыщи две, – Хасьянов мотнул головой в сторону приемного зала, снова махнул через плечо. – Там, рядом со шкафом стоит сейф, в нем тоже не густо – полторы тысячи рублей и сорок долларов. Ключ нашли на связке у Мамони. Раз преступник не тронул их, значит, деньги ему и не нужны были.
– Это еще не известно, – возразил Радченко. – Судя по всему, он аккуратен и очень хитер. Раз подобрал свои «звездочки», мог и ключи вернуть обратно, очистив сейф. А мелочь эту оставить для отвода глаз. Что с вещами?
– Насчет вещей пока ничего сказать нельзя: нужно провести инвентаризацию. Хотя... Навряд ли в этом гадюжнике было что-то по-настоящему ценное. Клиентура у ломбарда куцая, в основном давно обедневший народ из ближайших окрестностей. Те, кто мог заложить что-нибудь стоящее, шли в другие ломбарды, посолиднее. Я вообще думаю, что подвальчик этот нужен был Мамоне для отвода глаз, как прикрытие какого-то левого бизнеса. Он водился со всякими темными личностями...
– Майор! – донесся из-за стеллажа голос Крисмана. – Я кое-что нашел.
Пока Радченко общался с Кругляковым и Хасьяновым, «кэп», оказывается, разгоняя хмель, выполнял приказание старшего – тщательно осматривал место преступления. Справедливо рассудив, что эксперты по стеллажам еще не лазали, он взял стремянку и принялся обшаривать все секции сверху вниз.
– Что у тебя? – без особой надежды поинтересовался Радченко, в сопровождении Круглякова подойдя к стремянке.
Крисман шагнул на ступеньку ниже и протянул шефу свернутый в воронку газетный огрызок. На дне лежала расплющенная пуля.
– Вот это да! – подивился Радченко и показал пулю эксперту. – Мелкашка?
– Она, конечно! – кивнул Кругляков, принимая находку. – «Вальтер», скорее всего. Выходит в преступника так и не попали. От чего только она отскочила?
– И где же ты ее нашел? – майор закинул голову вверх.
Крисман молча указал на одну из секций второго от потолка яруса. Радченко и Кругляков огляделись по сторонам.
– Одну пулю мы извлекли из стены возле двери, – Кругляков указал на дыру в штукатурке. – Еще одна попала в саму дверь, мы ее подобрали почти в проходе. Третья лежала радом с этим стеллажом: угодила в стальной уголок.
Крисман, спустившись со стремянки, прикидывал к своему росту тот ярус, на котором нашел пулю. Получалось на уровне головы.
– Он что, в каске был? – предположил капитан.
– Ага, – кивнул Радченко. – В кайзеровской, с рожками – для пущего устрашения.
И задумчиво посмотрел на дверь.
– Борис Михайлович, – обратился он к Круглякову. – А что если найденная капитаном пуля отскочила от двери?
– Такое возможно, – согласился эксперт. – Тогда откуда взялась та, которую мы подобрали с пола? Никаких подходящих вмятин и дыр здесь больше нет.
– Вмятина ушла с преступником, – заверил Радченко. – Он был в пуленепробиваемом жилете. Ниндзя носят такие?
Кругляков поглазел на дверь, пол и стеллаж, едва слышно произнес:
– Наши что угодно на себя напялят.
Майор хмыкнул, вдруг спохватился.
– Вы сказали, что «звездочки» почти не попадались в вашей практике. Значит, бывало?
– Один раз. Но это несерьезно: один подросток, насмотревшись фильмов, попытался отомстить школьным обидчикам, изображая из себя ниндзя. «Звездочку» он купил в каком-то магазине, торгующем всякой восточной атрибутикой.
– Такой можно было натворить то, что сделал наш нынешний «клиент»?
– Если заточить как следует – вполне, – кивнул Кругляков.
Радченко глянул на часы.
– Пожалуй, нам с Крисманом пора. Не будем больше отвлекать вас...
– Геннадий Алексеевич, – Кругляков взял майора за рукав вновь и увлек за стеллаж к окну, где шепотом спросил: – Раз вы здесь, значит, это имеет отношение к недавнему убийству с коллекционным кинжалом?
– По нашим сведениям, эти люди могли работать на Хана, – ответил Радченко. – А что?
Кругляков понурился.
– Значит, вы были правы, говоря, что все будет намного хуже, чем в девяносто девятом.
– Мы выйдем через подвал, – сообщил Радченко Хасьянову, подводя Крисмана к двери, и глянул на сидящих за стареньким круглым столом двух экспертов. – Они снова в вашем подчинении, лейтенант.
За дверью было совсем темно и сыро. В проходе между убогими кладовками валялись горы влажного мусора. Их питали теплой влагой протекающие водопроводные трубы.
– О, уже вцепились! – буркнул Радченко, пролезая через проем над трубами в подвал соседнего подъезда.
– Кто? – оторопел Крисман, останавливаясь.
– Кто, кто... Блохи, естественно! Не ниндзя же...
Они прошли подвал до самого последнего, четвертого подъезда. Радченко теперь знал, что преступник мог выйти откуда угодно. Скорее всего, никто его не заметил или просто не обратил внимания.
После вонючего подвала на улице было удивительно свежо. В полумраке позднего вечера двор казался не таким уж замусоренным, как всего час назад.
Возле одной из служебных машин Радченко увидел белобрысого мужчину. Он был очень хорошо одет, с навороченным цифровым диктофоном, и расспрашивал о чем-то одного из сотрудников. Майор знал этого человека, ему принадлежала какая-то малоизвестная криминальная газетенка. Он частенько мелькал на различных делах, имел свои источники в полиции, но в основном среди младшего состава. Наверх почему-то никогда не обращался. Радченко ни разу с ним не разговаривал.
– Крисман, как его фамилия?
«Кэп» напряг память, но вспомнить не смог. Он тоже знал газетчика только визуально.
– Спросить?
– Не надо, – махнул майор. – Потом разузнай между делом. И, знаешь что... Собери-ка на него все, что сможешь найти. Несколько газет его тоже раздобудь.
– Сделаю!
Почти у самой машины майора перехватил настырный Шеховской.
– Товарищ следователь, – он поманил Радченко за угол дома. – Я – ценный информатор.
– Иди, капитан, я сейчас...
Потомок-алкаш раздражал майора, от него разило сильнее прежнего (видимо, успел «подзаправиться»), но слово «информация» действовало на следователя примерно так же, как сыр на Рокфора из мультфильма «Чип и Дэйл спешат на помощь». По многолетнему опыту Радченко хорошо знал, что свидетели бывают самые необычные, часто вспоминают что-нибудь крайне важное через несколько часов, а то и дней после самых подробных показаний.
– Помогите, товарищ следователь! – взмолился мужичок, прижимая руки к впалой груди. – Мне без этой книги не жить, а деньги сперли. Девять рублей!
Радченко досадливо закатил глаза.
– Обратитесь в участок по месту жительства. Напишете заявление...
– Конечно, конечно! – закивал Шеховской. – Тока вы уж похлопочите, а? Ну, кто из-за девяти рублей возюкаться-то станет? А я вам подмогну.
Потомок воровато осмотрелся по сторонам, заговорчески подмигнул майору.
– Я не все рассказал этим фиглярам! Знал, что на такое дело приедет настоящий ментяр... следопыт, в смысле... Вы – это он! Я сразу прочухал...
– Ладно! – оборвал путаные дифирамбы в свой адрес Радченко, достал из бумажника червонец и протянул его доходяге. – Возьмите...
– Ну, что вы, – очень неубедительно запротестовал Шеховской, ухватившись за купюру. – Я ж не в этом смысле... У меня и сдачи нет...
– Сдачи не надо.
Потомок сунул банкноту в задний карман джинсов, не глядя на следователя, попросил:
– Тока вы уж найдите ту гадину, что сперла мои кровные. Таперыча они ваши!
– Договорились. Что за информация ждет меня?
Шеховской снова оживился.
– Значицца так! Все, че я рассказал для протокола – эт правда. Но не вся. Концовку я не досказал. А она шибко интересная!
Выждав короткую эффектную паузу, Шеховской вдруг полулег на асфальтовую окантовку цоколя.
– Ща покажу все в натуре. Чтоб как на видеокамере... Это Мамоня так валялси, када я притопал. Лежит и хрипит.
Шеховской прижал руки к груди и изобразил глухой хрип человека с пробитым легким.
– То есть, он был еще жив... В протоколе этого нет.
– Ну, дык я ж сказал, что не все сказал!
– Хорошо, увидели вы его – что потом? Он что-нибудь сказал?
– Ну, умен, чертяка! – осклабился Шеховской, помахивая указательным пальцем. – Сказал! И че сказал! Всего три слова – но какие!
Радченко вытянул шею, глядя на алканавта, упивающегося возможностью продемонстрировать свой актерский дар. Изобразив умирающего Гамлета, тот просипел:
– Мудак в черном... С сабелькой...
Конец ознакомительного текста.
------------------------------------------------------------------------------------------------------
Целиком прочитать книгу можно, купив в одном из интернет-магазинов, список которых вы найдёте здесь.
Отправить комментарий